В 1992 году я приехал в Москву учить русский язык и фотографировать. Ничего не зная об этнических проблемах на территории бывшего Советского Союза, я был поражен расистскими наименованиями используемыми чтобы унизить людей с Кавказа. Многие русские называют чеченцев и других кавказцев «чернож…ми», считая их ответственными за все российские проблемы. Официальные лица используют термин «лицо кавказкой национальности» или ЛКН, чтобы классифицировать и подвергать гонениям чеченцев живущих в России. В объявлениях на сдачу квартир пишут «не сдается ЛКН», а в одной относительно либеральной газете был дан совет юным девушкам притворятся, что они «боятся больших собак, мертвых крыс и ЛКН», чтобы произвести впечатление на своих парней.

Я решил разузнать побольше об этих людях и совершил путешествие в Чечню, Абхазию, Азербайджан. Я собирался провести там несколько недель, а в конечном итоге прожил в Тбилиси (Грузия) почти четыре года.

Кавказ не оказался ни земным раем, ни полем битвы. В этом регионе большое разнообразие различных культур и религий, между представителями которых очень жесткие противоречия. В регионе свирепствуют жестокие войны; в то же время там живут необычайно гостеприимные люди умеющие радоваться жизни.

Также я освящал войну в Чечне. В первой войне было что-то романтическое: беспощадная русская военная машина против маленькой, но злой Чеченской освободительной армии. Но после того как Русские ушли, Чечня стала запретным местом для иностранцев из-за множественных похищений людей различными группировками.

Я уехал в Париж, но в 1999 году вернулся, чтобы освещать вторую Чеченскую войну, которая была более жестокой, чем первая и гораздо менее доступна. Каким-то образом мне удалось зафиксировать исход чеченских солдат из Грозного в январе 2000 года.

Идея, стоящая за фотографиями представленных на этой выставке, не в этих кровавых изображениях. Моя цель — показать войну в Чечне в контексте положения дел на Северном Кавказе. Я фотографировал возобновившиеся кризисы в соседнем Дагестане, мусульманской автономной республике Российской Федерации старающейся найти баланс между стремлениями своих граждан и железной рукой Москвы, в Ингушетии — другой автономной республике в которую хлынуло несколько сотен тысяч беженцев из Чечни, в традиционно лояльной Москве Северной Осетии, в которой живут в основном христиане.

Я попытался отразить культуру Северного Кавказа с его странной смесью принятия московского военного правления и сопротивления ему. Живущие там люди мечтают быть независимыми от России, но эту мечту часто затмевают фальшивые идеализированные воспоминания о советском прошлом.